— Да так, интересно просто.

Катя поцеловала его в щёку и выбежала из дома. Весь день она думала о странном поведении жениха. Может, он действительно переживает из-за финансов? Они никогда серьёзно не обсуждали деньги. Покупки делали по очереди, крупные траты обговаривали, но детального планирования бюджета не было.

Вечером она решила поговорить с ним откровенно.

— Димочка, если тебя что-то беспокоит в наших расходах, давай обсудим. Может, нам стоит составить бюджет?

— Нет, всё нормально, — он отвёл глаза. — Просто хочу понимать, на что тратим деньги.

— Но ты же можешь спросить прямо. Зачем эти странные вопросы про авокадо и йогурты?

— Почему странные? Обычные вопросы.

Катя почувствовала раздражение, но сдержалась. Не хотелось портить отношения из-за пустяков.

Прошла ещё неделя. Дмитрий продолжал свои «любопытные» расспросы. Кто ел клубнику, кто выпил дорогой сок, кто доел сыр. Катя заметила, что он стал записывать что-то в телефон каждый раз, когда она отвечала.

— Дим, что ты записываешь? — спросила она однажды.

— Ничего особенного. Список покупок веду.

— Но ты записываешь не то, что нужно купить, а то, что мы уже съели.

— Да нет, показалось тебе.

Катя начала чувствовать тревогу. Поведение жениха становилось всё более странным. Он словно следил за каждым её кусочком, подсчитывал каждый глоток. Романтика совместной жизни куда-то исчезла.

В субботу утром она проснулась от звука шагов на кухне. Дмитрий стоял у холодильника, изучая содержимое полок с серьёзным лицом.

— Что-то ищешь? — спросила Катя, подходя к нему.

— Да так, смотрю, что есть.

Он достал упаковку йогурта, посмотрел на неё, потом на Катю.

— Кать, а давай поговорим серьёзно.

— О чём?

Дмитрий закрыл холодильник и повернулся к ней лицом. В его глазах было что-то решительное и одновременно неловкое.

— Давай каждый оплачивает то, что ест. Мне надоело платить за твои йогурты, — неожиданно предложил ненаглядный.

Катя почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она стояла в пижаме посреди кухни, держа в руках пустую чашку, и не могла поверить в услышанное.

— Что… что ты сказал?

— Я говорю, что мы должны платить раздельно за еду. Я веду учёт уже месяц, и получается, что ты ешь продуктов на сумму почти в два раза больше, чем я.

— Ты… ведёшь учёт?

— Конечно. А как иначе? Твои авокадо, йогурты, фрукты, дорогая рыба — всё это стоит немалых денег. А мне хватает макарон с сосисками.

Катя опустилась на стул. Мир вокруг неё словно изменился. Человек, с которым она собиралась связать жизнь, месяц тайно вёл учёт того, сколько она съела.

— Дим, мы же… мы же собираемся пожениться.

— Ну и что? Мы же ещё не поженились. И детей не нарожали. Вот когда дети будут, тогда им мы должны будем, а друг другу — нет. Пусть каждый за себя платит.

— Ты серьёзно?

— Абсолютно. Смотри, раньше мы в ресторане платили раздельно, и было нормально. Почему дома должно быть по-другому?

Катя встала и медленно прошла к окну. За стеклом шёл дождь, и капли стекали по стеклу, как слёзы. Она вспомнила, как они выбирали эту квартиру, как мечтали о совместном завтраке, как она представляла себе их будущую семью.

— Сколько я тебе должна? — тихо спросила она.

— Около восьми тысяч за месяц. Но это ладно, давай просто с завтрашнего дня будем платить отдельно.

— Восемь тысяч, — повторила она. — За йогурты и авокадо.

— Не только. Ещё фрукты, овощи, рыба, мясо хорошее. Я же говорю, мне макарон с сосисками достаточно.

Катя повернулась к нему. Дмитрий стоял у холодильника с довольным видом, словно решил сложную математическую задачу.

— Знаешь что, Дим? Я рада, что мы ещё не поженились и не нарожали детей.

— Вот и я о том же. Всё по-честному получится.

— Да, — она кивнула. — Всё по-честному

Катя пошла в спальню и достала из шкафа чемодан. Дмитрий проследовал за ней.

— Ты что делаешь?

— Собираюсь.

— Куда?

— Отсюда. К подруге сначала, а потом найду себе жильё.

— Из-за чего? Из-за йогуртов?

Катя остановилась и посмотрела на него. Этот человек действительно не понимал, что происходит.

— Дим, если ты считаешь, что любовь — это подсчёт каждого съеденного авокадо, то мы с тобой понимаем её совершенно по-разному.

— Но это же разумно! Зачем мне переплачивать за то, что ем не я?

— Зачем, — согласилась Катя. — Действительно, зачем.

Она складывала вещи в чемодан, а Дмитрий стоял рядом с растерянным видом.

— Кать, ну не делай из мухи слона. Всего лишь предложил справедливо платить за еду.

— Справедливо, — повторила она. — А помнишь, как я три дня сидела с тобой, когда ты болел? Готовила тебе бульон, покупала лекарства, не спала ночами. Сколько это стоит по твоим подсчётам?

— Это другое…

— Нет, это то же самое. Только ты считаешь йогурты, а я не считаю свою заботу. Потому что люблю.

Дмитрий молчал, не зная, что сказать.

— А когда ты месяц искал работу, и я одна оплачивала все счета? Это тоже надо было делить пополам? А за то, что я готовлю, стираю и убираю, не хочешь заплатить?

— Я же потом всё вернул…

— Вернул, да. Но не потребовал с меня справку о расходах. Просто взял и заплатил, потому что мы семья. Или я так думала.

Катя закрыла чемодан и посмотрела на жениха. Бывшего жениха.

— Дим, семья — это когда делишь не только траты, но и радость. Когда покупаешь любимому человеку дорогую клубнику просто потому, что хочешь сделать ему приятно. Когда не считаешь, кто съел последний йогурт, а идёшь и покупаешь новый.

— Но деньги же не безграничные…

— Деньги не безграничные, а любовь должна быть безграничной. Во всяком случае, в моём понимании.

Она взяла чемодан и направилась к выходу. Дмитрий шёл за ней.

— Кать, ну подожди. Давай всё обсудим нормально.

— Мы уже обсудили. Ты месяц вёл учёт моих йогуртов. Это всё, что нужно знать о наших отношениях.

В прихожей она надела куртку и обернулась к нему в последний раз.

— Знаешь, что самое грустное? Не то, что ты считал деньги. А то, что ты это скрывал. Месяц жил со мной, целовал, говорил о любви, а сам тайно вёл бухгалтерию наших отношений.

— Я не хотел тебя расстраивать…

— Не хотел расстраивать, — горько усмехнулась Катя. — А потом решил расстроить сразу и сильно.

Она открыла дверь и вышла на лестничную площадку. Дмитрий стоял в дверях, всё ещё не понимая, что произошло.

— Кать, это всё глупо. Вернись, мы всё уладим.

— Нет, Дим. Я не хочу жить с человеком, который считает, что любовь можно поделить по чекам из магазина.

— Но я же тебя люблю!

— Может быть. Но твоя любовь стоит ровно столько, сколько я трачу на еду. Минус восемь тысяч в месяц.

Дверь лифта закрылась, и Катя спустилась вниз. На улице всё ещё шёл дождь, но ей показалось, что воздух стал чище.

Она достала телефон и набрала номер подруги.

— Алло, Лена? Это Катя. Можно к тебе приехать? Да, на долго. Я рассталась с Димой… Из-за йогуртов… Да, я знаю, что это звучит странно. Потом всё расскажу.

Через час она сидела на кухне Лены, пила чай и рассказывала всю историю. Подруга слушала с всё возрастающим изумлением.

— Он действительно месяц вёл учёт того, что ты ешь?

— Месяц, — кивнула Катя. — И знаешь, что самое ужасное? Я думала, что он просто интересуется из любопытства. А он составлял… счёт.

— Катька, ты молодец, что ушла. Представь, если бы вы поженились, а потом у вас дети родились. Он бы малышам памперсы по ведомости выдавал.

— Да нет, детям он готов был расходы оплатить. А вот мне — нет.

Лена покачала головой.

— Знаешь, что это такое? Это не жадность даже. Это отсутствие понимания, что такое семья. Семья — это когда твоё и моё превращается в наше.

— Вот именно. А у него всё было строго разделено. Его деньги, мои деньги, его еда, моя еда.

— И что теперь?

— Теперь я понимаю, что восемь тысяч рублей — это цена моей свободы. Не так уж и дорого, в общем-то.

Катя допила чай и почувствовала, как с души словно свалился камень. Впервые за месяц она могла дышать спокойно.

— Лен, а можно я пока у тебя поживу? Только пока квартиру найду.

— Конечно! И знаешь что? Давай завтра пойдём в магазин и купим самых дорогих йогуртов, каких только найдём. Будем есть их просто так, без всяких подсчётов.

Катя засмеялась. Впервые за долгое время.

— Да, давай. И авокадо купим. Много авокадо.

— И клубнику!

— И клубнику.

На следующий день Дмитрий прислал сообщение: «Кать, я всё обдумал. Может, мы погорячились вчера? Давай встретимся, поговорим».

Катя прочитала сообщение, сидя в кафе с Леной. Перед ней стоял красивый десерт с клубникой и взбитыми сливками.

— Он пишет, — сказала она подруге.

— И что отвечать будешь?

Катя подумала и напечатала: «Дим, спасибо за всё. Но мне нужен человек, который готов делить не только счета, но и жизнь. Удачи тебе».

Она убрала телефон и взяла ложку.

— Знаешь, Лен, я думаю, что этот десерт стоит всех йогуртов мира.

— Почему?

— Потому что я ем его с человеком, который не считает, сколько он стоит. А просто радуется, что мне вкусно.

Лена улыбнулась и подняла свою чашку кофе.

— За правильные приоритеты!

— За правильные приоритеты, — согласилась Катя.

И в этот момент она поняла, что сделала правильный выбор. Любовь не измеряется в рублях и копейках. Любовь — это когда хочешь отдать, а не подсчитать, сколько получил взамен.

А где-то в другом конце города Дмитрий стоял на кухне перед открытым холодильником, смотрел на полки с едой и не понимал, что же пошло не так

Катя вернулась домой к Лене и весь вечер старалась отвлечься разговорами, фильмами и горячим чаем с малиной. Но мысли всё равно возвращались к Дмитрию – к его растерянному лицу, когда она уходила. Она пыталась понять, как человек, который целовал её утром и гладил по волосам, мог в это же время записывать в телефон стоимость её йогурта и авокадо. В душе было одновременно больно и спокойно: больно от предательства мелочностью, спокойно – потому что всё встало на свои места.

На следующий день Катя встала раньше Лены, тихо вышла в магазин и купила самые спелые авокадо, несколько баночек дорогого греческого йогурта и большую коробку клубники. Вернувшись, она разложила всё это на кухонном столе, заварила свежий кофе и разбудила подругу ароматом.

– Доброе утро, – улыбнулась она. – Завтрак готов.

Лена села за стол и удивлённо посмотрела на изобилие.

– Ого, праздник живота. Что отмечаем?

– Жизнь, – ответила Катя. – И свободу от тех, кто считает чужие ложки йогурта.

Они завтракали молча, наслаждаясь вкусом и тишиной. Катя думала о том, какой могла бы быть её жизнь с Дмитрием: ежедневные отчёты, обвинения, проверки чеков… Она поняла, что теперь ей предстоит сложный этап – снова снимать жильё, строить планы одной, но лучше быть одной, чем рядом с тем, кто унижает и контролирует.

Днём ей снова пришло сообщение от Дмитрия:

«Кать, я правда всё понял. Давай начнём сначала. Обещаю, больше никаких учётов и делений. Вернись, пожалуйста».

Катя долго смотрела на экран. Где-то глубоко внутри теплилась надежда, что он изменится, но разум подсказывал: такой человек не меняется. Он может перестать записывать йогурты, но всё равно будет считать что-то другое – минуты её опоздания, количество слов в её сообщениях, частоту встреч с подругами.

Она набрала ответ:

«Дима, спасибо, что написал. Но я не вернусь. Я хочу быть с тем, кто видит во мне человека, а не расходную статью бюджета».

Нажав «отправить», Катя почувствовала, как с души упал последний тяжёлый камень. Она посмотрела в окно – дождь прекратился, из-за туч показалось солнце, озаряя крыши и деревья. В этот момент она поняла, что впереди её ждёт новая жизнь, где будет место и для любви, и для йогуртов – но только без подсчётов.

Лена вернулась на кухню с двумя чашками чая.

– Ты молодец, знаешь? Не каждая смогла бы уйти. Многие терпят и думают, что любовь – это страдания и деление счётов.

Катя улыбнулась.

– А я всегда думала, что любовь – это когда хочешь кормить любимого чем-то вкусным, а он хочет кормить тебя. И никто не считает, сколько граммов ты съела.

– Именно, – кивнула Лена. – Настоящая любовь – без калькулятора.

Они чокнулись чашками и посмотрели друг на друга с теплом. У Кати на душе стало светло и спокойно. Впереди было много неизвестности, но в этот момент она точно знала: её будущее будет без людей, которые считают йогурты. Потому что её жизнь слишком ценна, чтобы делить её с тем, кто думает только о деньгах.