Я воспитала не своих детей, а они уже заказали мне надгробие

 

Глава 1. Без белого платья

Мне было тридцать восемь, когда я вышла замуж. Уже не девочка с лентами в волосах и блестящими глазами. Женщина, уставшая от одиночества, но всё ещё способная любить. Сергей был старше на десять лет, вдовец с тремя детьми. Старшей — Оле — двенадцать, Свете — девять, а младшему Игорю — всего пять.

Я знала, что иду не в сказку. Не будет завтраков в постель, спонтанных поездок в горы и бесконечных прогулок под луной. Будет школа, детские простуды, крики, недовольство, чужие взгляды. Но будет и любовь. Я верила в это.

Свадьба была скромной. Без белого платья и пышного торжества. Только мы вдвоём в ЗАГСе и его тихие слова:

— Спасибо, что решилась. Им очень нужна мать.

Я улыбнулась и кивнула. Не зная, что эти слова станут моим приговором.

Глава 2. Год и вся жизнь

Наш совместный год пролетел, как один день. Сергей часто задерживался на работе, уставал. В тот вечер он пришёл позже обычного, поужинал и лёг спать. Ночью я проснулась от его хрипа. Скорая, реанимация, слова врача: «Мы сделали всё, что могли».

Осталась я. И трое детей, смотрящих на меня чужими, злыми глазами: «Ты нам не мама». Они рыдали не на моём плече, а друг у друга. Но со временем, когда я шила им костюмы на утренники, учила таблицу умножения, водила к врачам и ночами сбивала температуру, что-то менялось. Первое робкое «спасибо». Первый рисунок с надписью «маме».

Я никогда не просила называть меня так. Но когда Игорь однажды сказал: «Мама, а можно ещё каши?» — я плакала. Тихо, на кухне, чтоб никто не видел.

Глава 3. Мать по выбору

Я работала на дому, брала заказы на пошив одежды, подрабатывала уборщицей в школе, где учились девочки. Денег хватало только на еду и школьные тетради. Оля мечтала стать врачом, и я продала мамины золотые серёжки, чтобы оплатить её первый семестр. Света вышла замуж рано и долго не могла забеременеть. Я ездила с ней по врачам, платила за анализы. Игорь однажды попал под машину, и я ночевала на холодном полу больницы, лишь бы быть рядом.

Я растила их как своих. Но где-то в глубине души знала: чужая кровь не перестаёт быть чужой.

Глава 4. Диагноз

Пять лет назад я узнала, что больна. Онкология. Медленно, но верно. Лечиться — дорого. Прогноз — плохой. Я решила молчать. Не хотела жалости. Не хотела, чтобы приезжали лишь потому, что боятся опоздать попрощаться.

Я продолжала жить. Скромно, тихо. Экономила на еде, но всегда дарила внукам подарки. Отдавала последние деньги, лишь бы увидеть улыбку. Они приезжали редко. Иногда звонили:

— Мам, как дела?

— Всё хорошо, деточка, — всегда отвечала я.

Глава 5. Надгробие

Недавно ко мне пришла соседка. Она работает в ритуальной службе.

— Ты извини, но странно вышло… Твои дети заказывали памятник и место на кладбище. Я твоё имя видела. Ты жива ведь… Наверное, ошибка?

Я кивнула, не сказав ни слова. Внутри что-то оборвалось. Не ошибка. Они просто решили подготовиться заранее. Удобно. Практично. Хоронить мысленно легче, чем заботиться при жизни.

Глава 6. Моя тайна

Но я не такая беспомощная, как им казалось. После смерти Сергея я открыла ИП, начала с маленькой мастерской. Со временем швейный цех вырос. Всё оформляла на подругу, чтобы платить меньше налогов. Деньги не тратила. Инвестировала. Акции, вклады, несколько квартир. Я молчала. Не потому что скрывала. Просто любовь нельзя купить наследством.

Но после того, как узнала про надгробие, пересмотрела завещание.

Глава 7. Новое решение

Я вызвала нотариуса. Переписала всё. Квартиры, счета в евро, акции — ни Оле, ни Свете, ни Игорю. Всё тем, кто рядом. Любе, моей сиделке, которая носила мне суп и слушала мои воспоминания. Мальчику из соседнего дома, что каждую субботу приносил булочку. Зинаиде, подруге, которая держала меня за руку в больнице, когда дети были «заняты».

И — детскому дому, куда я в молодости тайком возила вещи.

Глава 8. Их реакция

Они узнают обо всём, когда меня не станет. Придут, ожидая сейфов и паролей. А найдут письмо:

«Я не ждала благодарности. Но вы похоронили меня ещё при жизни. Моё наследство останется тем, кто помнил, что я жива».

Глава 9. Тишина

После переписки завещания мне стало… пусто. Не легче. Дом казался глухим. Иногда хотелось набрать чей-то номер, услышать голос. Но я останавливала себя. Они звонят, когда им нужно. А мне больше не нужно.

Глава 10. Письмо Светы

Через месяц пришло письмо от Светы:

“Мама, прости, что не приезжали. Всё закрутилось. Мы правда заказали место. Не от того, что ждём твоей смерти. Просто… хотели быть готовыми. Прости за это. Можно, мы приедем?”

Я читала снова и снова. Не знала, что это — раскаяние или осторожная подготовка к получению наследства.

Глава 11. Игорь

Но приехал первым Игорь. Тот самый маленький мальчик с глазами Сергея.

— Мам, мне стыдно, — сказал он и опустился передо мной на колени. — Ты нам мама. Ты стала ею. Я боялся… всё время боялся, что мы недостойны тебя.

Он остался ночевать. Мы пили чай, вспоминали. Он держал меня за руку, как когда-то я его — в больнице, с переломанной ногой.

Глава 12. Света

Через неделю приехала Света. С мужем, детьми, пирогами.

— Я не знала, как прийти. Но если не сейчас… то когда?

Я молчала. Боль слишком глубоко сидела, чтобы сразу простить. Но я позволила ей накрыть на стол. Это уже было шагом.

Глава 13. Оля

Оля так и не приехала. Прислала голосовое: «Мам, дежурства. Потом».

Но «потом» может и не быть. Это — её выбор.

Глава 14. Новое завещание

Я снова вызвала нотариуса. Игорю — квартира, где он вырос. Свете — часть средств с условием, что часть уйдёт на помощь детям с онкологией. Любе — пожизненное содержание. Остальное — детскому дому и тем, кто умеет любить без расчёта.

Глава 15. Операция

Врачи сказали: операция рискованна, но шанс есть.

— Без вмешательства — полгода максимум. С операцией — может, пять лет. Может, больше, — сказал хирург.

Я смотрела в окно больницы. Мимо шла женщина с девочкой. Та смеялась, запинаясь о бордюр. Я вспомнила Игоря в пять лет. И решила.

— Запишите меня на ближайшую дату, — сказала я.

Глава 16. Письмо мужа

Перед госпитализацией я нашла коробку. Там были письма Сергея. И одно — для меня.

«Ты станешь им матерью. Я верю в это. Не кровью, а сердцем. Спасибо, что выбрала нас».

Я плакала. Потому что всё это время ждала этих слов.

Глава 17. После

Операция прошла тяжело. Несколько дней в тумане. Первое, что услышала, — голос Игоря:

— Мам, держись.

Потом Света, держащая меня за руку:

— Ты нам нужна. Не как память. Как жизнь.

Глава 18. Новый дом

Я продала старый дом. Переехала в маленькую уютную квартиру. Игорь помог с выбором. В день переезда вся семья собралась за столом. Впервые за много лет.

Маленькая внучка Светы подошла ко мне:

— Бабушка, можно, я буду у тебя ночевать?

Это было больше, чем «люблю». Это было — признание.

Глава 19. Дневник

Игорь принёс мой старый дневник. Там запись:

«Сегодня Игорь сказал: “Ты лучше, чем мама. Ты не орёшь”. Я плакала. Я справляюсь».

Он обнял меня:

— Мы просто не понимали, как нам повезло.

Глава 20. Финал, который не конец

Мне шестьдесят четыре. Я жива. И знаю: прожила свою жизнь не зря.

Когда Игорь сказал за ужином: «Я хочу, чтобы мои дети звали тебя бабушкой. Потому что ты настоящая», — я поняла, что всё было не напрасно.

 

Глава 21. Звонок

 

Через неделю после переезда позвонила Оля.

 

— Мам, привет. Я слышала, ты переехала. Как там?

 

Её голос звучал устало, отстранённо, как будто она звонила коллеге по работе.

 

— Неплохо, доченька. Тихо. Вид из окна хороший.

 

— Я заеду как-нибудь. Сейчас завалы на дежурствах. Ты понимаешь.

 

— Конечно, понимаю.

 

Повесив трубку, я посмотрела в окно. Небо было пасмурным, с редкими просветами голубого. Я подумала: «Она позвонит ещё. Когда-нибудь».

 

Глава 22. Первое воскресенье

 

Воскресенье. Раньше в этот день я вставала раньше всех, чтобы приготовить блины. Сергей любил их горячими, с малиновым вареньем. Дети бегали по кухне, пока я жарила. Тогда дом был полон звуков — смеха, шагов, криков «дай мне первый блин!»

 

Сейчас — тишина. Я сварила себе овсянку, налила чай, села у окна. На улице шёл дождь. Люди спешили, закрывая лица зонтами. Я смотрела, как капли скатываются по стеклу, и думала: «Какая же странная штука — жизнь. Вчера ты кормишь их кашей, а сегодня ешь одна».

 

Вдруг в дверь постучали. Открываю — стоит Игорь с пакетом.

 

— Мам, я подумал, вдруг ты забыла, какой сегодня день. Привёз тебе пирог. Помнишь, ты всегда пекла его сама?

 

Я улыбнулась. В горле встал ком.

 

— Помню, сынок. Спасибо, что помнишь ты.

 

Мы пили чай, ели пирог с капустой. Он рассказывал о работе, о детях, а я слушала, вдыхая запах теста, жареного лука и собственного детства. И думала, что, может быть, воскресенья ещё будут тёплыми.

 

Глава 23. Первый визит Оли

 

Через две недели приехала Оля. В белом халате, после смены. Бледная, с синяками под глазами. Она зашла на кухню, устало сняла маску.

 

— Мам, я на минутку. У меня три операции сегодня. Но я подумала, вдруг ты… вдруг тебе нужна я.

 

Я смотрела на неё — взрослую женщину, уверенного хирурга, которой когда-то заплетала косички в школу.

 

— Спасибо, что заехала. Хочешь чай?

 

— Не успею. Прости. Я просто хотела… Хотела сказать, что ты сильная. И я помню это. Я многому у тебя научилась.

 

Она поцеловала меня в макушку и ушла. И всё же этот короткий визит был как спасательный круг. Потому что в нём было главное — признание. Не любви даже. А того, что я была.

 

Глава 24. Весна

 

Пришла весна. Первый тёплый ветер, первая капель. Я открыла окно, вдохнула запах мокрой земли и почек. Люба, моя сиделка, пришла с охапкой тюльпанов.

 

— Для красоты, — сказала она. — Дом должен цвести.

 

Мы расставили цветы по комнатам. Я смотрела на эти алые, розовые, жёлтые бутоны и думала, как быстро жизнь меняет краски. Ещё недавно всё казалось серым, безысходным. А теперь… я просто дышу. Я жива. Пусть даже недолго.

 

Глава 25. Мечта

 

Однажды вечером, лежа в постели, я думала: «А чего я хочу теперь, когда всё позади? Когда прощено, отпущено, пережито?»

 

Я закрыла глаза и увидела море. Не южное, шумное, а северное — с серой водой, с чайками, с прохладным ветром. Я никогда не была там. Всю жизнь боялась тратить деньги на себя.

 

— Надо будет съездить, — сказала я вслух.

 

— Куда, бабушка? — спросила внучка Светы, которая ночевала у меня в тот день.

 

— На море. На северное.

 

— Я с тобой поеду! — радостно сказала она и прижалась ко мне.

 

И я вдруг поняла, что у меня снова есть мечта. Пусть маленькая, но своя. А значит — я всё ещё живу.

 

Глава 26. Послание

 

На следующий день я написала короткое письмо. Не завещание. Просто слова.

 

«Если вы это читаете, значит, меня больше нет рядом.

 

Не плачьте. Я прожила жизнь так, как умела. Да, я делала ошибки. Но я любила. И если вы хоть раз почувствовали эту любовь — значит, всё было не зря.

 

Спасибо вам. За каждый день, когда вы называли меня мамой».

 

Я положила письмо в коробку с документами. И закрыла. Пусть найдут, когда придёт время.

 

Глава 27. Завтра

 

Утром я проснулась от солнца. Оно било в окно, золотое и тёплое. Я села на кровати, посмотрела на свои руки — худые, жилистые, со старыми венами. И подумала:

 

«Сегодня я не умру. Сегодня я пойду в парк. Куплю мороженое. Позвоню Игорю. Напишу Свете. А потом посмотрю любимый сериал. Потому что жизнь — она не про завещания и надгробия. Она про то, чтобы каждое утро говорить себе: я ещё здесь. Я ещё могу.»

 

И с этой мыслью я встала. На ноги. В свою новую жизнь. Которую я не просила, но которой я всё равно рада. Потому что она — моя.