Моя родня едет на выходные — просиял муж. — Я не участвую. Отлично, к холодильнику маршрут знаешь, плов варить умеешь, развлекай их сам
Всё началось с того злополучного казана.
Мой муж Антон купил его неделю назад и с тех пор не мог нарадоваться. Настоящий узбекский, чугунный, на двенадцать литров. Стоил как моя месячная зарплата, но он был счастлив как ребёнок с новой игрушкой.
— Лен, представляешь, какой плов теперь будет! — восторгался он, гладя казан как кота. — Настоящий, как у дедушки в Ташкенте готовили!
Я молчала. Плов варить умею, но не горю желанием устраивать кулинарные эксперименты для его родни. А то ведь они услышат про новый казан — обязательно захотят попробовать.
И точно! На следующий день Антон сияющий пришёл с работы:
— Мам звонила! Говорит, надо обязательно попробовать твой плов в новом казане. Они с Ирой и Настей на выходные приедут!
Вот же. Мама — это свекровь Галина Павловна. Ира — его сестра. Настя — племянница, дочка Иры. Святая троица, которая превращает мой дом в театр абсурда.
— Здорово же! — продолжал Антон. — Как раз казан опробуем на полную катушку!
Я понимала — отказаться нельзя. Антон будет обижаться неделю, скажет, что я не люблю его семью. А семью его я действительно не очень люблю. Но терплю. Из-за мужа.
Вся его родня живёт в другом городе, приезжают раз в два-три месяца на выходные. Мы с Антоном живём в двушке — спальня и гостиная-кухня.
Когда приезжают гости, превращается в коммуналку. Спят где попало, шумят, едят всё подряд, обсуждают мою жизнь.
Но самое неприятное — их манера общения. Постоянные подколы под видом заботы и любви.
Галина Павловна всегда говорит:
— Леночка, ты оденься получше, ты же хозяйка! Ну ты же у нас красивая девочка, не позорься в этом засаленном халате.
Я послушно переодеваюсь в нормальную одежду. Стараюсь выглядеть прилично. А потом за столом племянница Настя вдруг бросает в полголоса:
— О, наконец-то нормальную блузку купила! А то в прошлый раз было прямо как у бабки Любы с вокзала.
Все смеются. Включая мужа. Я встаю, молча собираю тарелки и ставлю лицо на полное равнодушие. Улыбаюсь натянуто и больше к разговору не подключаюсь.
— Ленка обиделась, — хихикает Настя.
— Да не обижайся ты, — говорит Ира. — Мы же от души! По-семейному!
По-семейному — это когда тебя постоянно тыкают носом в твои недостатки, но под соусом «заботы».
В прошлый раз Галина Павловна час рассказывала, как её соседка похудела на пятнадцать килограммов:
— Ленуся, ты бы тоже попробовала. А то Антоша у нас спортивный, а ты… ну, ты понимаешь.
Я понимала. Я понимала, что весы показывают на три килограмма больше, чем год назад. И что Антон действительно ходит в спортзал. И что его мама считает меня недостойной своего сына.
— Мам, — вяло заступился тогда Антон. — Лена нормальная.
— Конечно нормальная! — согласилась свекровь. — Просто могла бы за собой лучше следить. Мужчины же любят глазами!
После таких «семейных посиделок» я неделю прихожу в себя. А Антон делает вид, что ничего особенного не произошло.
Но хуже всего была история два месяца назад.
Тогда приехали те же трое, но с сюрпризом. Ира привезла «кавалера» — как она его назвала.
— Это Дмитрий, — представила она незнакомого мужика лет сорока. — Мой новый ухажёр. Мы недавно познакомились, но он такой интересный! Антон, ты не против, если он переночует?
Антон, конечно, не был против. А я была. Но меня никто даже не спрашивал.
Дмитрий оказался из Екатеринбурга. Работал в какой-то строительной фирме, постоянно в разъездах. Как он познакомился с Ирой — загадка. Она его знала всего неделю, но уже притащила к нам знакомиться, как с семьёй.
Выглядел он неплохо — высокий, без лишнего веса. Но в глазах что-то неприятное. Слишком пристально смотрел, слишком близко подходил, слишком часто «случайно» касался руки, когда я подавала тарелки.
— Красивая у тебя жена, — сказал он Антону за ужином.
— Спасибо, — ответил муж. — Мне повезло.
— Ещё как повезло, — Дмитрий посмотрел на меня снизу вверх. — Такие редко встречаются.
Мне стало неуютно. Но все остальные никакого подвоха не заметили. Или делали вид.
Изначально планировалось, что гости приедут на один день. Но в процессе выяснилось, что Дмитрий может остаться до понедельника — «работа позволяет». И Ира тоже решила задержаться. И Галина Павловна с Настей заодно.
Итого: выходные превратились в трёхдневное испытание.
Спать его уложили в гостиной на раскладном диване. Мы с Антоном — в спальне. Остальные — где придётся. Ира на кухне на надувном матрасе, Галина Павловна с Настей — на полу в гостиной.
В первую ночь я не могла уснуть. Слишком много народу в маленькой квартире, слишком шумно, слишком душно. А ещё этот Дмитрий смотрел на меня весь вечер как голодный волк на овцу.
В два часа ночи захотелось попить воды. Тихонько вышла на кухню — и обомлела. Дмитрий сидел у окна в домашнем виде, дымил в открытое окно и смотрел в темноту.
— О, Лена! — обрадовался он, не смущаясь почти полной наготы. — Тоже не спится?
— Воды попить хотела, — буркнула я, стараясь не смотреть на него.
— Составишь компанию? — предложил он, затягиваясь. — Поговорим по душам. Я тут подумал — мы с тобой почти не общались.
— Нет, спасибо. Спать хочется.
— Не торопись, — он встал и подошел ближе. — Такая красивая женщина, а сидит дома. Антон тебя ценит?
У меня по спине пробежали мурашки. Не от комплимента — от страха.
— Спокойной ночи, — отрезала я и быстро ушла в спальню.
Антон спал как убитый. Я толкнула его:
— Антон, этот твоей сестры кавалер странно себя ведёт.
— Ммм… что? — проворчал он сквозь сон.
— Дмитрий. Он… неприятно смотрит.
— Да нормальный мужик, — пробубнил Антон. — Спи давай.
Я не спала до утра. Лежала и слушала, не идёт ли кто-то к нашей двери. К счастью, не шёл.
Утром Дмитрий вёл себя как ни в чём не бывало. Шутил за завтраком, помогал мыть посуду, играл с Настей в карты. Образцовый гость.
Но когда никто не видел — подмигивал мне, задерживал взгляд на груди, «случайно» прикасался, проходя мимо.
Я старалась не оставаться с ним наедине ни на секунду. Если он заходил на кухню — я уходила.
Антон ничего не замечал. Или не хотел замечать. Мужская солидарность важнее жениных глупых страхов что ли…
— Дмитрий нормальный мужик, — сказал Антон в воскресенье, развалившись на диване. — Ире точно с ним повезло.
— Ну да, — буркнула я. — Везёт ей.
К вечеру воскресенья я уже мечтала, чтобы они все наконец свалили. Но нет — решили устроить прощальный ужин.
— Пойдёмте в магазин, — предложила Галина Павловна. — Что-нибудь вкусненькое купим на дорожку.
Все дружно собрались за продуктами. Я отказалась — голова раскалывалась от их постоянной болтовни.
— Лен, а тебе чего-нибудь купить? — спросил Антон, надевая куртку.
— Обезболивающее какое-нибудь, — попросила я. — А то голова трещит.
Они ушли гурьбой, наконец-то оставив меня в покое. Я забралась в спальню, закрыла дверь и легла на кровать. Тишина! Первый раз за три дня.
Минут через тридцать слышу — кто-то вернулся. Звук замка, шаги по коридору.
— Забыл телефон, — громко сказал Дмитрий, видимо, для моего успокоения.
Я лежала тихо, надеясь, что он быстро найдёт свой телефон и уйдёт. Но шаги направились в мою сторону.
Стук в дверь.
— Лена? Не спишь? Хочу кое-что сказать.
— Сплю, — соврала я. — Голова болит.
— Ну давай, открой. Я быстро.
Я встала и подошла к двери, но не открывала. В нашей квартире межкомнатных замков нет — только щеколды. Прислонилась спиной к двери и замерла.
— Лена, слушай… — голос стал тише, интимнее. — Ты классная. Мне с тобой хорошо было эти дни.
— Спасибо. До свидания.
— Да погоди ты! Открой дверь, поговорим нормально.
— О чём тут говорить?
— Да я же вижу — тебе тоже со мной интересно. Не притворяйся.
У меня по коже мурашки пошли. Не от комплимента — от страха.
— Вы неправильно поняли.
— Да ладно тебе! Антон же тебя вообще не замечает. Я видел — как с мебелью обращается.
— Это не ваше дело.
— Моё! Потому что мне ты нравишься. Серьёзно нравишься.
Я молчала, прижимаясь к двери всем телом. Сердце колотилось как бешеное.
— Лена, не глупи. Завтра уезжаю — больше не увидимся. Открывай.
Он толкнул дверь. Не сильно, но я почувствовала, как она поддаётся. Упёрлась ногами в пол и держала изо всех сил.
— Не надо, — сказала я. — Пожалуйста, уйдите.
— Да что ты боишься-то? Просто поговорить хочу.
Он ещё раз толкнул дверь, посильнее. Я давила на неё спиной, но понимала — если он всерьёз захочет войти, я не удержу.
В этот момент послышались голоса — вернулись остальные. Дмитрий отошёл от двери.
— Ладно, — бросил он. — Твоё дело. Потом поговорим.
Когда все вернулись, я вышла из спальни бледная и трясущаяся. Антон даже не заметил моего состояния.
— Обезболивающее купили, — протянул он таблетки. — Лучше себя чувствуешь?
— Намного, — соврала я.
Остаток вечера я провела рядом с мужем, не отходя ни на шаг. Дмитрий больше не приставал, но смотрел с усмешкой. Мол, знаю твой секрет.
В понедельник утром они наконец уехали. Дмитрий на прощание пожал мне руку чуть дольше необходимого:
— Было очень приятно познакомиться, Лена. Надеюсь, ещё увидимся.
— Вряд ли, — ответила я.
Антон проводил гостей на вокзал. Я осталась дома и проревела полчаса от облегчения.
Через день позвонила Ира:
— Лен, спасибо за гостеприимство! Правда, мы с Дмитрием больше не общаемся. Не сойдемся характерами.
— Понятно, — сказала я.
— Да он оказался тот ещё фрукт. Представляешь, приставал к проводнице в поезде! Хорошо, что я сразу поняла — не мой типаж.
Антон ничего не знал про «характеры». И я не стала рассказывать. Зачем портить отношения? Он всё равно не поверил бы.
С тех пор прошло два месяца. Я старалась не думать о тех ужасных выходных. Жизнь входила в привычную колею.
И вот вчера Антон приходит домой сияющий:
— Лен, отличные новости! Моя родня едет на выходные! Мама, Ира и Настя. Говорят, обязательно надо попробовать плов в новом казане! Давай, пловчик сварганишь? Стол накроешь, как обычно! Опробуем казан как следует!
Я замерла с тряпкой в руках. Снова они. Снова эти подколы, смешки, советы «как правильно жить». Снова моя квартира превратится в проходной двор.
— Здорово же! — продолжал Антон. — Как раз повод казан опробовать! Мама так ждёт твоего плова! И кстати — Ира тоже кого-то с собой ведёт. Нового знакомого. Говорит, очень приятный мужчина.
Я замерла. Снова гость. Снова незнакомый мужчина в моём доме.
— Какого знакомого?
— Да не волнуйся, — махнул рукой Антон. — Ира сказала — воспитанный, интеллигентный. Работает в какой-то серьёзной фирме. Она его недавно встретила, но у них уже всё серьезно — хочет нас познакомить.
У меня внутри всё сжалось. История повторяется. Снова троица плюс незнакомец. Снова мой дом превращается в гостиницу для чужих людей.
— И где он спать будет?
— Ну как обычно — в гостиной. Диван же есть.
Как обычно. Как в прошлый раз с Дмитрием.
Я повернулась к нему и посмотрела в глаза:
— Я не участвую.
Антон замер с улыбкой на лице:
— Что значит «не участвую»?
— Именно то, что сказала. Я не участвую в этих выходных.
— Лен, ну что ты… Это же моя семья…
— Твоя семья. Вот и развлекай их сам.
— Но как же плов? Новый казан?
— Отлично. К холодильнику маршрут знаешь, плов варить умеешь, развлекай их сам.
Антон открыл рот, но я уже шла в спальню собирать сумку.
— Ленка, ты чего? Куда идёшь?
— К подруге на дачу. На выходные.
— Но мы же планировали…
— Мы ничего не планировали. Ты планировал. А я просто уезжаю.
— Лен, не делай глупостей…
— Глупости — это когда я терплю хамство твоей семьи. А сейчас я делаю правильные вещи.
Я достала телефон и написала Кате: «Можно к тебе на дачу на выходные? Очень нужно.»
Ответ пришёл через минуту: «Конечно! Приезжай, будем пить и жизнь обсуждать.»
— Лен, ну это же глупо! Из-за чего ты так?
— Из-за того, что мне надоело быть аниматором в собственном доме.
Я закрыла сумку и пошла к выходу. Антон шёл следом:
— Лен, не уходи! Ну что я маме скажу?
— Скажи, что жена уехала отдыхать. Потому что выходные — это тоже её жизнь, а не семейный театр на её кухне, да еще и с ней же в главной роли — ХВАТИТ!
— Лен!
Но я уже закрыла дверь.
На улице было прохладно и свежо. Я вызвала такси и почувствовала, как с души сваливается огромный камень.
Пусть Антон сам объясняет маме, почему жена сбежала. Пусть сам варит плов в своём драгоценном казане. Пусть сам слушает подколы про то, что не может контролировать собственную жену.
А я поеду к Кате на дачу. Буду пить, читать книги и наслаждаться тишиной. Потому что мои выходные — это моё время. И я имею право провести их так, как хочу.
А не как требует его семейка.
Я думаю, что нужно было рассказать мужу. Вы как думаете правильно нужно было поступить героине?
Я сидела в такси и смотрела в окно, как город медленно прощается со мной на эти два дня. Мы проезжали знакомые улицы, и я вдруг почувствовала странное ощущение свободы. Как будто я сбросила с плеч тяжелое одеяло, которое давило годами.
Всю дорогу я думала — правильно ли поступаю? Может, действительно нужно было объясниться с Антоном, рассказать про Дмитрия, про свой страх, про то, как тяжело выносить унижения его семьи. Но потом я вспомнила, как он лежал на диване и говорил: «Дмитрий нормальный мужик…», как отмахнулся от моих слов тогда ночью, и поняла — не поверил бы. Сказал бы, что я всё придумала, что это мои комплексы.
А теперь… теперь мне не нужно никому ничего объяснять. Я выбрала себя.
Катя встретила меня на даче с объятиями и тёплым чаем.
— Ты чего такая бледная? — спросила она, пока я переодевалась в уютный спортивный костюм.
— Семейка мужа приезжает, — ответила я.
Катя хмыкнула:
— Опять твоя свекровь с «ценными советами»?
— Угу. И сестра его с очередным ухажёром.
— Ну и правильно, что к нам сбежала. У нас здесь спокойно. Захочешь — будем молчать. Захочешь — будем болтать. Никто тебя не тронет.
Я чуть не заплакала от её слов. Как же мне этого не хватало — просто спокойствия и возможности быть собой, без масок, без напряжения, без вечной готовности улыбаться в ответ на оскорбления.
Мы с Катей просидели до позднего вечера на веранде. Пили чай с мёдом, ели яблоки из её сада, слушали, как за забором стрекочут кузнечики.
— Ты ведь ему не сказала, да? — спросила она.
— Нет.
— И правильно. Зачем? Пусть сам додумает.
— Думаешь, я поступила правильно?
Катя задумалась и посмотрела в небо, где уже загорались первые звёзды.
— Правильно — это то, после чего тебе спокойно. Тебе спокойно?
Я закрыла глаза и вдохнула холодный ночной воздух.
— Да.
— Тогда это и есть правильно.
Мы замолчали. Где-то вдалеке завыл поезд, в доме зажглись лампочки, и стало так уютно, как будто я снова маленькая девочка у бабушки в деревне, где никто не требовал быть удобной и правильной. Где можно было просто быть.
На следующий день Антон позвонил мне утром. Я не взяла трубку. Потом пришли сообщения:
«Лена, прости, может, я погорячился».
«Мама расстроена, конечно, но я их развлекаю».
«Плов у меня не очень получился, каша какая-то…»
Я улыбнулась. Пусть варит. Пусть учится.
Ещё через пару часов:
«Лен, я тебя люблю. Возвращайся домой, пожалуйста.»
Я не отвечала. Просто положила телефон в сторону и пошла вместе с Катей в огород собирать малину. Она смеялась, показывая, где кусты покрупнее, и я смеялась вместе с ней, чувствуя, как напряжение уходит прочь.
Вечером мы развели костёр, поставили сковородку и жарили картошку с грибами. Запах был такой, что я впервые за много месяцев почувствовала настоящий голод. Мы ели руками, запивая чаем, и мне казалось — вот она, жизнь. Не эта бесконечная гонка «будь хорошей женой, хорошей хозяйкой, хорошей невесткой», а настоящая, простая, честная.
На третий день, перед отъездом, я написала Антону короткое сообщение:
«Я вернусь вечером. Надеюсь, вы хорошо провели время.»
Он тут же перезвонил. Я ответила.
— Лен, — голос у него был тихий и какой-то усталый. — Прости меня. Мне правда тяжело без тебя. Я всё понял. Я не замечал, как тебе плохо. Не уезжай больше так, пожалуйста. Я постараюсь… Я правда постараюсь.
Я молчала, слушая его голос, и понимала — я не знаю, верю ли этим словам. Но я знала другое: теперь я могу выбирать. У меня есть право вставать и уходить, когда мне больно и плохо. Есть право на свои выходные, на свою тишину, на своё счастье.
— Ладно, — сказала я. — Вечером поговорим.
Я положила трубку, посмотрела на Катю и улыбнулась.
— Спасибо тебе, — сказала я. — За то, что просто есть.
— Всегда пожалуйста, — ответила она. — Ты заслуживаешь лучшего, чем быть прислугой в собственном доме.
И в этот момент я поверила: да, я действительно заслуживаю лучшего.
