Когда Маркус впервые увидел своего новорождённого ребёнка, его мир рухнул. Уверенный, что жена Елена изменила ему, он был готов уйти. Но прежде чем он успел это сделать, она раскрыла тайну, которая заставила его усомниться во всём. Хватит ли любви, чтобы удержать их вместе?

Я был на седьмом небе от счастья, когда жена сказала мне, что мы станем родителями. Мы так долго пытались, и не могли дождаться встречи с нашим первым ребёнком. Но однажды, обсуждая план родов, Елена словно сбросила настоящую бомбу.

— Я не хочу, чтобы ты был в родильной палате, — сказала она мягко, но решительно.

Я почувствовал, будто мне ударили в живот.
— Что? Почему?

Елена не смотрела мне в глаза.
— Я просто хочу… пережить этот момент одна. Пожалуйста, пойми меня.

Я не понимал. Правда, не понимал. Но я любил Елену больше всего на свете и доверял ей. Если ей это было нужно — я бы уважал её решение. И всё же с того дня во мне поселилось беспокойство.

Чем ближе был срок, тем сильнее становилось это тревожное чувство. Накануне родов я не мог уснуть, ворочался в постели, не в силах избавиться от ощущения, что происходит что-то ужасное.

Утром мы отправились в больницу. Я поцеловал Елену у дверей родильного отделения и смотрел, как её увозят на каталке.

Шли часы. Я ходил по приёмному отделению, пил слишком много отвратительного кофе и всё время смотрел на телефон. Наконец появился врач. Один взгляд на его лицо — и сердце моё сжалось. Что-то было не так.

— Мистер Джонсон? — серьёзно спросил он. — Лучше пойдёмте со мной.

Я пошёл за ним по коридору, в голове крутились самые страшные мысли. Всё ли в порядке с Еленой? А с ребёнком? Мы дошли до родильной палаты, врач открыл дверь. Я вбежал внутрь, жаждя увидеть жену.

Она была там — уставшая, но живая. На мгновение меня охватило облегчение. Но затем я увидел маленький свёрток у неё на руках.

Наш ребёнок, наша малышка — с кожей белой как снег, светло-каштановыми волосами и ярко-голубыми глазами.

— Что, чёрт возьми, это? — услышал я собственный голос, далёкий и чужой.

Елена посмотрела на меня глазами, полными любви и страха.
— Маркус, я могу всё объяснить…

Но я её уже не слушал. Волна гнева и предательства захлестнула меня.

— Что ты хочешь объяснить? Что изменила мне? Что это не мой ребёнок?

— Нет! Маркус, пожалуйста…

Я перебил её, уже крича:
— Не ври мне, Елена! Я не идиот. Это не наш ребёнок!

Медсёстры пытались успокоить меня, но я был вне себя. Казалось, мне вырвали сердце. Как она могла сделать это со мной?

— Маркус! — жёсткий голос Елены прорезал мою ярость. — Посмотри на ребёнка. Нет, посмотри внимательно.

Что-то в её тоне остановило меня. Я посмотрел вниз, и Елена осторожно повернула малышку, показывая её правую щиколотку.

Там было отчётливо видно родимое пятно в форме полумесяца. Точно такое же, как у меня с рождения — и у других членов моей семьи.

Весь мой гнев исчез, сменившись замешательством.
— Я не понимаю… — прошептал я.

Елена глубоко вздохнула.
— Есть кое-что, что я должна была рассказать тебе. Что-то, что ты должен был знать ещё много лет назад.

Пока ребёнок успокаивался, Елена начала объяснять.

Во время нашей помолвки она сделала генетический тест. Результаты показали, что она носит редкий рецессивный ген, из-за которого у ребёнка может быть светлая кожа и черты, не соответствующие внешности родителей.

— Я не сказала тебе, потому что вероятность была очень маленькой, — сказала она дрожащим голосом. — Я не думала, что это важно. Мы любили друг друга, и это было всё, что имело значение.

Я сел на стул, голова кружилась.
— Но как?

— Значит, ты тоже носишь этот ген, — объяснила Елена. — Два носителя могут даже не подозревать… но вот.

Наша девочка уже спокойно спала, не подозревая о буре вокруг неё.

Я смотрел на неё. Родимое пятно было доказательством, но разуму было трудно это принять.

— Прости, что не рассказала раньше, — прошептала Елена, слёзы катились по её щекам. — Я боялась, как ты отреагируешь, а потом это просто… стало казаться неважным. Я не думала, что это когда-нибудь случится.

Я хотел злиться. И часть меня всё ещё злилась. Но глядя на Елену — уставшую, уязвимую — и на нашу идеальную малышку, я почувствовал нечто сильнее: любовь. Глубокую, защитную любовь.

Я встал, подошёл к кровати и обнял их обеих.
— Мы справимся, — прошептал я в волосы Елены. — Вместе.

Я и не подозревал, что трудности только начинаются.

Когда мы вернулись домой с нашей дочкой, я думал, что худшее позади. Мы назвали её Луна — в честь того самого маленького родимого пятна в форме полумесяца, которое перевернуло всё.

Первые недели прошли в бессонных ночах, детском плаче и пеленках — но и в любви. Однако я чувствовал, что Елена отдалилась. Часто я ловил её взгляд, устремлённый на Луну с тревожным выражением. Когда я спрашивал, она говорила, что просто устала. Но дело было не только в этом.

Однажды вечером, когда я укладывал её спать, я заметил слёзы в глазах Елены.

— Что случилось? — мягко спросил я.

Она долго молчала, а потом прошептала:
— Маркус… я боюсь, что потеряю всё.

— Но почему? Я рядом. Я тебя люблю. Мы любим Луну. Тебе не о чем волноваться.

Она покачала головой.
— Не только из-за того, что я рассказала. Есть ещё кое-что.

Я почувствовал, как в животе скрутило.
— Что ещё, Елена?

Она посмотрела на меня со страхом в глазах.
— Когда я училась в колледже… я участвовала в программе донорства яйцеклеток. Я была молода, мне нужны были деньги. Я сделала это один раз и забыла. Никому не рассказала.

Я молчал. Сердце бешено колотилось.

— И? — выдавил я.

— Несколько месяцев назад… со мной связалась женщина. Она говорит, что родила ребёнка из моей яйцеклетки. Они сделали тесты. У её ребёнка такое же родимое пятно.

Мои глаза расширились.
— Подожди… значит, у Луны может быть биологическая сестра?

Елена кивнула.
— И эта женщина… хочет встретиться с нами. Говорит, что её ребёнок имеет проблемы со здоровьем и им нужна информация о генетической истории.

Я чувствовал себя как во сне. Так много всего сразу. Но я знал одно: наша семья расширялась неожиданным образом. Мы становились не только родителями, но и просто — людьми.

Мы встретились с той женщиной. Её звали Сара. Она пришла с маленьким мальчиком — Алексом. Луна и Алекс посмотрели друг на друга, затем одновременно улыбнулись. Это была магия.

Мы провели необходимые тесты. Дети оказались биологическими близнецами — разделёнными наукой, но связанными кровью.

С тех пор мы стали одной большой, необычной семьёй. Мы встречаемся регулярно. Дети растут вместе. А мы с Еленой… мы поняли, что любовь измеряется не только ДНК или внешностью. Она строится на прощении, доверии и смелости принимать друг друга — со всеми нашими несовершенствами