Улыбка на стодолларовой купюре
Из всех мест, где моя жизнь могла круто измениться, это случилось на парковке супермаркета. Банально, правда? Но именно там я столкнулась лицом к лицу с призраком своего прошлого, который перевернул все с ног на голову.
Развод с Майклом был оформлен чуть больше месяца назад. Он поставил точку резко, без предупреждения и объяснений. Его решение. Я не спорила, не умоляла. Просто отпустила. И с того дня наши пути не пересекались. Пока однажды, в самый обычный будний день, я не отправилась за кормом для нового подопечного моей ветеринарной клиники.
Очередь на кассе тянулась медленно. Мой взгляд рассеянно скользнул по окнам и ухватился за что-то ослепительно белое снаружи. Между двумя потертыми седанами стоял автомобиль – гладкий, низкий, спортивный, сияющий новизной. Я прищурилась, пытаясь разглядеть эмблему, когда дверца распахнулась. Сердце мое сжалось, а потом замерло.
Из машины вышел Майкл. Но это был не тот Майкл, которого я знала. Не парень в униформе супермаркета и брюках из секонд-хенда. Передо мной стоял мужчина в безупречном, явно сшитом на заказ костюме, который кричал о деньгах и успехе. Он выглядел так, будто только что сошел со страниц Forbes.
Мыслей не было. Я бросила тележку и вышла на парковку, движимая каким-то неведомым импульсом.
– Майкл? – мой голос прозвучал громче, чем я ожидала.
Он обернулся. В его глазах на долю секунды мелькнуло что-то – узнавание? Удивление? Даже тень вины? Но это исчезло мгновенно, сменившись ледяной, отстраненной пустотой.
Я сделала шаг вперед, стараясь говорить спокойно.
– Вау! Машина… впечатляет. Похоже, дела у тебя пошли в гору. Нашел новую работу?
Он поправил манжет с дорогой запонкой, его взгляд скользнул по мне без интереса.
– Это тебя больше не касается, Кэтрин, – отрезал он холодно и двинулся к входу в магазин.
Но у самой двери он резко остановился. Засунул руку в карман пиджака. Достал что-то.
– Держи. Прощальный подарок.
Он бросил на асфальт у моих ног хрустящую стодолларовую купюру. И вошел в магазин, не оглянувшись.
Я застыла, ошеломленная. Горячая волна стыда и гнева подкатила к горлу. Нищенка? Я? Я всегда зарабатывала больше него! Я – ветеринар, он был кассиром!
– Серьезно?! – крикнула я ему вдогонку. – Вот кем ты стал?!
Ответом мне был лишь звон автоматических дверей. Я сжала кулаки, готовая была развернуться и уйти, оставив этот презрительный «подарок» валяться на грязном асфальте. Но что-то остановило меня. Какая-то сила заставила наклониться и поднять бумажку. И тут я увидела ее. В правом нижнем углу купюры – крошечная, нарисованная от руки черной ручкой улыбка.
Воздух перехватило. Время остановилось. Парковка, шум машин, люди вокруг – все исчезло. Я перенеслась в прошлое, в скромный кабинет моего дедушки. Он был уже тяжело болен, но вместо того, чтобы отдыхать, позвал меня к себе. Помню его бледное лицо, пронизанные болью глаза, но полные любви ко мне. Он открыл старый сейф и достал толстые пачки стодолларовых купюр. Огромная сумма, наверное, двести тысяч долларов.
– Это для тебя, Кэтти, – сказал он тихо, но твердо. – Для твоего будущего. Открой свою клинику. Купи дом. Я хочу, чтобы ты была счастлива и ни в чем не нуждалась.
Я улыбнулась сквозь слезы, охваченная одновременно любовью и грустью.
– Дедушка, милый, у меня все хорошо. Я справлюсь сама. Отдай эти деньги кому-то, кому они нужнее, – попросила я, стараясь звучать убедительно. Чтобы его не тревожить, чтобы он видел меня сильной.
Чтобы разрядить обстановку, я взяла одну купюру из пачки и нарисовала в уголке маленькую улыбающуюся рожицу.
– Вот, – вернула я ее ему. – Пусть она напоминает тебе, что я улыбаюсь и у меня все будет отлично. Не волнуйся обо мне, пожалуйста.
Мы провели тот день в его саду, наблюдая за птицами и смешными проделками белок. Он ушел через две недели. Позже я узнала, что он, как и обещал, завещал все состояние своим кузенам и нескольким благотворительным фондам. Я была рада за них. У меня действительно все было неплохо.
Но сейчас, держа в дрожащих пальцах этот самый помеченный мною доллар, поднятый с парковочного асфальта, я почувствовала, как внутри меня нарастает ужас. Холодный, липкий, всепоглощающий. Как эта купюра оказалась у Майкла? Почему он бросил ее мне?
Сомнения терзали меня всю ночь. Утром, едва дождавшись открытия офисов, я уже сидела в приемной Харрисона. Кабинет делового партнера и лучшего друга моего деда в центре города был современным и строгим, совсем не похожим на уютный дедушкин кабинет. Но сама атмосфера, теплота, исходившая от самого Харрисона, несмотря на его солидный возраст за семьдесят, были знакомы и успокаивали.
– Кэтрин, дорогая! – встревоженно воскликнул он, увидев мое лицо. – Что случилось?
Я не стала ходить вокруг да около. Достала злополучную купюру и положила перед ним на стол.
– Мистер Харрисон… Мне нужно знать. Дедушка… он говорил вам, кому отдал деньги? Вот эту купюру сегодня бросил мне Майкл. На парковке. Я узнала пометку. Это я ее нарисовала.
Харрисон взял купюру. Его пальцы, покрытые возрастными пятнами, осторожно ощупали бумагу. Он поднес ее к свету, разглядывая улыбку в углу. Его лицо стало серьезным, взгляд – тяжелым и печальным. Он глубоко вздохнул.
– Ох, Кэтрин… – начал он с трудом. – Да, твой дедушка… он упоминал. Он дал деньги Майклу. Я отговаривал его, честное слово, советовал не спешить. Но он был непреклонен. Говорил… – Харрисон замолчал, собираясь с мыслями, – …говорил, что это инвестиция в ваше общее будущее. Что Майкл – хороший парень, и с этими деньгами он сможет сделать карьеру, обеспечить тебя, открыть дорогу для вашей семьи. Он искренне верил, что помогает вам обоим.
Я откинулась на спинку кожаного кресла, словно меня ударили. Картинка сложилась. Смерть дедушки. Странное напряжение Майкла в последующие недели. Его внезапный уход через месяц после похорон. Все встало на свои места с жестокой, кричащей ясностью. Он обманул. Обманул моего умирающего дедушку! Солгал ему, выманил деньги, предназначенные мне, для *нашего* будущего, и просто… исчез, чтобы построить новую жизнь. Без меня. На *мои* деньги. Горечь и ярость подступили к горлу.
Когда я собралась уходить, Харрисон остановил меня. Он открыл ящик стола и протянул визитку.
– Возьми. Если хочешь что-то предпринять… Этот юрист, Логан Картер. Он очень хорош. Честен и беспощаден к мошенникам. Скажи, что от меня.
Офис Логана Картера дышал дорогой сдержанностью и эффективностью. Меня провели в кабинет с панорамным видом на город. Я нервничала, перебирая край сумки. Он вошел быстро – высокий, подтянутый, с пронзительным, оценивающим взглядом, но без надменности.
– Мисс Рейнольдс? – он протянул руку, его рукопожатие было твердым. – Логан Картер. Я только что говорил с мистером Харрисоном. Он кратко изложил суть.
Он сел напротив, его внимание было полностью сосредоточено на мне.
– Расскажите все. С самого начала. Каждая деталь может быть важна.
Я рассказала. О дедушке. О купюре с улыбкой. О парковке. О словах Харрисона. О внезапном уходе Майкла сразу после получения денег. Логан слушал внимательно, задавая уточняющие вопросы, но без давления. Когда я закончила, он встал и подошел к окну, глядя на городской пейзаж. Минуту царило молчание.
– Итак, – наконец сказал он, оборачиваясь. Его глаза горели холодным, профессиональным огнем. – У нас есть веские основания полагать, что Майкл Райт получил значительную сумму денег от вашего деда под ложным предлогом – якобы для вашего общего будущего. Сразу после получения денег он инициировал развод, что явно противоречит заявленной цели получения средств. Это классический случай мошенничества путем обмана.
Он вернулся к столу, оперся на него ладонями.
– Я предлагаю начать с разговора. Прямого. С глазу на глаз. Прежде чем запускать тяжелую артиллерию в виде суда.
– Прямо сейчас? – я невольно откинулась.
– Чем раньше, тем лучше, – кивнул Логан. – По словам Харрисона, этот человек не из тех, кто выдерживает серьезное давление. Давайте проверим эту теорию.
У меня был адрес Майкла – он просил переслать последние мелочи, забытые при переезде. Мы поехали. Его новый адрес оказался роскошным жилым комплексом с мраморными полами в холле и подозрительным взглядом швейцара. Нам открыл он сам. Майкл стоял на пороге в дорогой шелковой пижаме, явно не ожидая гостей. Его лицо, сначала сонное и раздраженное, сменилось замешательством при виде меня, а затем – ледяной настороженностью, когда он заметил Логана.
– Кэтрин? Что тебе нужно? И кто это? – он бросил на Логана недружелюбный взгляд.
– Мой адвокат, мистер Картер, – ответила я спокойно, чувствуя неожиданную уверенность от присутствия Логана.
– Мистер Райт, – Логан шагнул вперед, его голос был ровным, но невероятно весомым. – Мы знаем о деньгах. О значительной сумме, которую вы получили от деда мисс Рейнольдс. Деньгах, предназначенных для нее и вашего совместного будущего. И мы знаем, что вы подали на развод практически сразу после получения этих средств. Очень подозрительное совпадение, не находите?
Майкл побледнел. Он попытался сохранить маску безразличия, но я видела, как дрогнули его губы.
– Это… это не имеет никакого отношения к разводу! – выпалил он, но его голос звучал фальшиво и неуверенно. – Дедушка хотел помочь мне! Он видел мой потенциал! А с Кэтрин… это просто не сложилось!
– Очень трогательно, – сухо парировал Логан. – Тогда нам не о чем больше говорить. Мы увидимся в суде. Мы запросим банковские выписки за тот период, подтверждающие поступление денег. Мы найдем свидетелей, которые подтвердят ваши разговоры с дедом мисс Рейнольдс о «вашем общем будущем». Мы вызовем мистера Харрисона. Мы досконально изучим, куда ушли эти деньги – на машину? На эту квартиру? На костюмы? Мы вытащим на свет всю ложь, мистер Райт. Всю грязь.
Он сделал паузу, глядя Майклу прямо в глаза. Тот стоял, прислонившись к косяку двери. Цвет окончательно сбежал с его лица, оставив сероватую тень. Он вдруг выглядел маленьким и жалким в своей шикарной пижаме.
– Я… я не могу вернуть все сразу, – прошептал он наконец, глядя куда-то мимо нас. – Я вложил… многое вложено. Но я продам… что смогу.
– Все, мистер Райт, – Логан произнес эти слова как приговор. – Каждый цент. С процентами за пользование чужими средствами. Или мы увидимся в зале суда. И поверьте, последствия будут куда серьезнее, чем просто возврат денег.
Он достал визитку и вручил ее Майклу, который взял ее дрожащей рукой.
– Мои секретари ожидают вашего звонка в течение 24 часов с конкретным планом возврата. Удачи.
Мы развернулись и пошли к лифту. За спиной раздался голос Майкла, потерянный и жалкий:
– Кэт… Я… прости…
Я остановилась, но не обернулась.
– Не надо, Майкл, – сказала я четко, глядя на панель вызова лифта. – Просто не надо. Надеюсь, та жизнь, которую ты купил на чужие деньги, стоила этого.
Лифт прибыл. Двери открылись. Мы вошли. Я не оглянулась ни разу.
Логан оказался прав. Майкл позвонил на следующий день. Начался долгий, муторный процесс возврата денег. Продавалась машина, выставлялась на продажу шикарная квартира, распродавались дорогие безделушки. Логан был непреклонен и точен, как швейцарские часы. Он составил график платежей за то, что не могло быть реализовано сразу, обеспечив его юридически железными гарантиями.
Прошел год. На тихой улочке, в уютном здании с большими окнами, распахнула двери ветеринарная клиника «Доктор Джеймс» – в честь моего дедушки. На открытии собрались коллеги, друзья, первые клиенты. И Харрисон. Когда он перерезал ленточку, его глаза блестели. Он крепко сжал мою руку.
– Он гордился бы тобой, Кэтти, – прошептал он. – Гордился бы твоей силой.
И я знала, что это правда. Дедушка был бы счастлив видеть мою мечту воплощенной в жизнь.
Вскоре после открытия клиники Логан пригласил меня на ужин. «По делу», – сказал он тогда. Но дело быстро переросло в нечто большее. Гораздо большее. Его уверенность, его порядочность, его умение быть опорой – все это покорило меня. Через два года мы поженились. Скромно, в кругу самых близких. Харрисон был посаженым отцом.
И теперь, спустя годы, в моем кошельке, рядом с кредитками и визитками, лежит та самая стодолларовая купюра с нарисованной улыбкой. Я никогда не потрачу ее. Для меня это не просто кусок бумаги. Это символ. Напоминание о человеке, который предал меня и обманул самого дорогого мне человека. Но это и напоминание о силе, которую я нашла в себе, чтобы восстановить справедливость. О дедушкиной любви, которая, в конечном счете, все равно нашла меня, пусть и окольными путями. И о любви, которая пришла ко мне, когда я меньше всего ее ждала, в лице человека, который помог мне подняться с колен и идти дальше – с высоко поднятой головой.
