Ты можешь. История Ильи
Меня не выгнали из дома с криками, разбросанными по лестнице вещами и разбитыми тарелками, как в дешёвом сериале. Нет. Всё было куда тише, но от этого больнее. Мне было пятнадцать, когда мама посмотрела на меня взглядом, от которого мне захотелось исчезнуть. Она сказала спокойно, без крика, без слёз, без дрожи в голосе:
— Илюша, тебе здесь больше не место. Так будет лучше.
Мы стояли на кухне. Она держалась за край старого стола, облупившегося по углам. Над головой тускло горела лампочка, и пахло борщом вперемешку с сигаретным дымом и какой-то застарелой тоской. Её пальцы с обгрызенными ногтями теребили край застиранного фартука. Она даже не плакала. Просто смотрела так, будто смотрела сквозь меня. Как на выключенный телевизор.
Я был обычным парнем. Не ангел, но и не дьявол. Учился неплохо, помогал по дому: мыл посуду, чинил розетки, носил тяжёлые пакеты из магазина. А по вечерам садился в комнате, слушал музыку в старом плеере и думал, что когда-нибудь услышу от неё «молодец, Илюша». Но вместо этого однажды в нашу жизнь пришёл он – Юрий.
Юрий был, как танк: тяжёлый, уверенный, с таким взглядом, что хотелось втянуть голову в плечи. Он не бил меня, не кричал. Он просто молчал так, что я переставал существовать. Мама рядом с ним потухла. Исчез её смех, исчез свет в глазах. Она начала ходить по квартире, как тень. А потом родилась Аня.
Маленькая девочка в розовых пинетках сразу стала центром их вселенной. Я стал никем. По вечерам я уходил в подъезд, садился на ступеньку и слушал, как гудит лифт. Там, в темноте, было легче дышать. Дома воздух был, как крышка гроба – тяжёлый, без кислорода.
Всё кончилось в один день. Юрий стоял в прихожей с кошельком в руке:
— Куда делись деньги?
Пять тысяч рублей. Я не брал. Клялся. Но он смотрел так, что я понял – это неважно. Мама стояла рядом, теребила свой фартук и шептала:
— Признайся, Илюш. Мы не хотим полицию вызывать.
В тот день я больше не видел в ней маму. Только женщину, для которой я был чужим. Я молча собрал рюкзак – две футболки, блокнот, плеер с треснувшим экраном – и вышел. Дверь захлопнулась за мной тихо, но звук этот до сих пор звучит у меня в голове.
Интернат
Интернат пах хлоркой и отчуждением. Скрипели железные кровати, ночью кто-то плакал за тонкими стенами, кто-то кашлял, кто-то ругался. Здесь никто не притворялся семьёй. Старшие отбирали еду, прятали ботинки, могли вылить воду на постель. Однажды я нашёл под подушкой дохлую мышь. Я не закричал. Просто выбросил. Выживать надо было тихо и быстро.
Единственное место, где мне было спокойно, – это компьютерный класс. Старые машины гудели, экраны мигали, но именно там я впервые увидел код. Строчки с чёткой логикой. Если ты напишешь правильно, программа заработает. Если нет – выдаст ошибку, но честную. Там не было лжи.
Учителем информатики был дядя Саша. Лысеющий, с мешками под глазами и запахом дешёвого растворимого кофе. Он заметил, что я сижу за компьютерами дольше всех. Однажды подошёл, положил на стол потрёпанную книгу по программированию и сказал:
— Держи. Читай. Может, вырвешься отсюда.
Я читал запоем. Писал калькуляторы, простые игры. Каждый скомпилированный без ошибок код был победой. Кто-то шептал мне внутри: «Ты можешь. Ты не пустое место».
Первые шаги
Через год я делал сайты для местных мастеров – сантехников, установщиков окон. Одностраничники за пару сотен рублей. Этого хватало на доширак, флешки, книги. Иногда покупал что-то для двоих младших, с кем делил комнату.
Дядя Саша рассказал мне про фриланс. Создал профиль на бирже и сказал:
— Здесь ты никто. А там ты программист. Если терпения хватит – поднимешься.
Я не спал ночами, писал код, читал форумы, смотрел видеоуроки. Первые заказы пришли через два месяца. Простые, дешёвые, но мои. Когда я заработал первую тысячу рублей, я расплакался. Потому что понял: я могу жить без них. Без матери. Без Юрия. Без их мира, где для меня не было места.
Возвращение
Мне было двадцать, когда Юрий написал в соцсетях:
«У твоей матери рак. Если хочешь – приезжай».
Я не знал, хочу ли. Но поехал. Палата была серой, как всё детство. Она лежала, худющая, с потемневшими глазами. Когда увидела меня, взгляд прояснился:
— Илюша…
Мы молчали долго. Потом она прошептала:
— Прости. Мне тогда было страшно. Я не смогла.
Я кивнул. Я уже простил.
Сейчас
Мне двадцать пять. Я работаю удалённо, живу в съёмной квартире с запахом кофе и книг. Помогаю другим интернатским. Я знаю, как это – быть никем. Но теперь я знаю главное: Ты можешь. Даже когда кажется, что нет.
Если ты сейчас читаешь это и думаешь, что выхода нет – знай: он есть. Он всегда есть. Ты – не тень. Ты – свет.
Свой путь
Через год после нашей встречи её не стало. Я стоял на похоронах в своей чёрной куртке, купленной за первые «фрилансерские» деньги. Юрий не подошёл. Аня, уже подросток, стояла рядом с ним и смотрела на меня исподлобья. Я понял: для них я – прошлое. И это нормально. Каждый несёт только то, что может.
После похорон я долго гулял по району. Всё казалось меньше, чем в детстве. Подъезд, где я прятался, был с новым домофоном. Лифт уже не гудел. Но внутри мне было спокойно. Я больше не искал точку опоры. Я сам был этой точкой.
Обучение других
Однажды мне написал парень из интерната:
— Саня, ты, вроде, из детдома был? Хочу в айти пойти. Только вообще ничего не понимаю.
Я вспомнил дядю Сашу, кофе, запах старых компьютеров. Понял: теперь моя очередь. Я начал собирать ребят через Telegram и Discord. Создал бесплатную онлайн-школу для детей из интернатов. Помогал им делать сайты, искать заказы.
— Никто тебе не даст старт, – говорил я. – Но если сам возьмёшь – никто не отнимет.
Первым заказ получил Стас. Он сделал сайт для автомойки, заработал 1500 рублей и сказал:
— Я думал, такие как мы, для этого мира не существуют.
Но мы были. Мы есть.
Встреча
В Москве на конференции я увидел дядю Сашу. Он хлопнул меня по плечу:
— Неужели это ты? Молодец, Илюха.
И в тот день я услышал эти слова вслух. Не в мечте. Настоящие.
Семья
В нашу школу пришла волонтёр Настя. Карие глаза, тихий голос. Она учила ребят писать резюме. Мы часто разговаривали. Однажды вечером она сказала:
— Ты всё время смотришь, будто ждёшь, что тебя снова выгонят. Но я не уйду, Илья. Пока ты сам не отпустишь.
Я долго не решался. Но однажды утром поставил для неё вторую чашку кофе. И она осталась.
Аня
Сестра живёт в Петербурге. Мы общаемся. Не как родные, но как те, кто выжил в одной войне. Она как-то сказала:
— Помнишь, как держал меня на балконе? Ты говорил, что звёзды не падают, просто им хочется посмотреть, как мы тут.
Я не помнил. Но засмеялся. Иногда семья – это не кровь. Это выбор.
Старый подъезд
Недавно я снова стоял у того подъезда. Осень, жёлтые листья, серое небо. В лифте всё так же гудело. Я поднялся, посмотрел на дверь, за которой когда-то всё кончилось. Зазвонил телефон.
— Илья, компилятор ругается, помоги…
Я усмехнулся, развернулся и ушёл.
Жизнь – это не дверь, которую захлопнули. Это коридор с тысячами других.
Финал
Сейчас я сижу в своём офисе. На стене доска с проектами и фотографиями учеников. Кто-то из них работает в «Яндексе», кто-то уехал в Германию, кто-то просто начал верить в себя.
А на моём столе стоит рамка с надписью:
Ты можешь.
И это правда. Потому что не важно, откуда ты. Важно, куда идёшь. Если под ногами трещит пол, а за спиной хлопает дверь – знай: это не конец. Это начало.
Просто сделай шаг.
И пусть весь мир знает:
Ты можешь.
