Тихая Месть
Возвращение из больницы на день раньше планируемого срока было спонтанным решением. Врач махнул рукой: «Анализы хорошие, чего вам тут лежать? Идите, восстанавливайтесь дома». И я пошла. Домой. В нашу крепость, наш оазис, который мы с Максимом строили десять лет.
Ключ бесшумно повернулся в замке. Я сняла туфли в прихожей, на цыпочках прошла в гостиную – хотела сделать ему сюрприз, обнять сзади, когда он будет смотреть телевизор. Но гостиная была пуста. Из спальни доносились приглушенные голоса. Женский смех. Незнакомый, но наглый и довольный.
Ледяная волна прокатилась по спине. Сердце забилось так громко, что, казалось, его слышно в тишине квартиры. Я подошла к двери спальни. Она была приоткрыта. Ровно настолько, чтобы увидеть все. Максим, мой муж, мой успешный, любимый муж, полулежал на *нашей* кровати. И рядом с ним, уткнувшись лицом ему в грудь, та самая блондинка из его нового проекта. Алиса. Я видела ее фотографию в соцсетях, когда невзначай пролистывала его друзей. Молодая. Наглая.
Они не видели меня. Они были слишком заняты друг другом. Максим что-то шептал ей на ухо, и она снова засмеялась тем же наглым смехом. Меня тошнило. Руки дрожали. Но внутри, в самой глубине, где только что бушевал ад, вдруг воцарилась мертвая, кристальная тишина. Тишина перед бурей. Тишина расчета.
Я не вскрикнула. Не бросилась с кулаками. Не стала устраивать истерику. Я просто… развернулась. Так же бесшумно, как и вошла. Надела туфли. Взяла сумочку. Вышла из квартиры. Замок щелкнул за моей спиной с таким же безразличным звуком, как щелкал тысячи раз.
На улице вдохнула полной грудью. Вечерний воздух был прохладен. Город шумел своей жизнью, не подозревая, что моя только что рухнула. Но рухнула не до конца. Я достала телефон. Первый звонок – в службу безопасности нашего семейного банка. Голос был ровным, как у диспетчера аэропорта.
«Добрый вечер, это Екатерина Соколова. Прошу немедленно заблокировать все счета и кредитные карты, привязанные ко мне и к Максиму Соколову. Все. Да, включая корпоративные, где я являюсь бенефициаром. Свидетельство о браке и мой паспорт есть у вас в файле. Причину письменно предоставлю позже. Код подтверждения: „Титан-784“. Немедленно, пожалуйста».
Пока оператор выполнял поручение, я набрала номер проверенного сервисного центра, специализировавшегося на срочной замене замков. Знакомая владелица давно предлагала установить новейшую систему с дистанционным управлением.
«Марина? Катя. Срочно нужна твоя помощь. Мой адрес. Замки на входной двери – снести и поставить лучшие, что есть, с электронным ключом и возможностью удаленного управления через приложение. Сейчас. Да, прямо сейчас. Я буду через час. Деньги не вопрос. И… возьми все, что останется от старых замков. Все».
Пока бригада мчалась по городу, я сидела в тихом кафе напротив нашего дома, наблюдая за окнами нашей спальни. Свет там погас. Наверное, уснули. Устали. Мои пальцы бессознательно водили по экрану телефона. Не по соцсетям. Нет. Я открыла скрытую папку с паролем. Папку, которую начала собирать почти год назад, когда интуиция, а потом и факты, начали шептать мне о том, что Максим – не тот, за кого себя выдает. Там были выписки, копии документов, фото… и аудиозаписи. Очень интересные аудиозаписи. Особенно одна. Та, что я сделала три недели назад, когда он, думая, что я крепко сплю после приема обезболивающих (тогда начались мои первые обследования), разговаривал по телефону в кабинете.
Я допила кофе. Горький, без сахара. Как мои мысли. Заплатила и пошла встречать мастеров. Работали они быстро и тихо. Новые замки встали на место старых. Я получила два электронных ключа-брелока и доступ к приложению. Старые замки, вернее, то, что от них осталось, Марина аккуратно сложила в мешок и увезла. «Удачи, Кать. Звони, если что».
Я вошла в квартиру. Тишина. Пустота. Но теперь это была *моя* пустота. Моя крепость. Я прошла в спальню. Постель была смята. В воздухе витал чуждый, сладковатый запах чужого парфюма. Я методично собрала все его вещи, которые валялись на виду – пижаму, домашние штаны, пару футболок, зубную щетку – и сложила в пакет. Вынесла на лестничную клетку к мусоропроводу. Пусть заберет, если захочет. Остальное – его дорогие костюмы, коллекция часов, ноутбук – осталось внутри. Но доступ к ним был теперь только через меня.
Потом я приняла душ. Горячий, почти обжигающий. Смывая с себя запах больницы, дороги домой и… их присутствия. Легла в гостиную на диван. Не спала. Смотрела в потолок. Планировала следующий шаг. Деньги – перекрыты. Дом – мой. Теперь нужен финал. Достойный финал.
Утро было серым, дождливым. Я сидела на кухне, пила кофе и смотрела на монитор скрытой камеры у входной двери. Он пришел около десяти. Выглядел… растерянным. Не выспавшимся. Его дорогие часы блестели на запястье, но лицо было серым. Он вставил ключ. Покрутил. Попробовал сильнее. Потом нажал звонок. Долго. Настойчиво.
Я допила кофе. Не спеша пошла открывать. Открыла на цепочку. Увидела его взгляд – смесь злости, недоумения и начинающейся паники.
«Катя! Что происходит? Почему замок не открывается? Ключ не работает!» – его голос сорвался.
Я смотрела на него спокойно. Без эмоций.
«Потому что замки сменили. Вчера вечером».
Он уставился на меня, как будто я говорила на марсианском. «Сменили? Что? Зачем?! Это же наш дом!»
«Наш?» – я чуть приподняла бровь. «Интересно. А что там твоего, Максим? Кроме тебя самого?»
Он опешил. «Катя, ты что, совсем с ума сошла? Впусти меня! Мои вещи там! Мои документы! Ноутбук!»
«Твои вещи?» – я повторила мягко. «Купленные на какие деньги, интересно? На деньги, которые *я* заработала? На деньги, которые приносили *мои* проекты, пока ты играл в большого бизнесмена, разъезжая по презентациям? Помнишь наш договор, Максим? Тот, что мы подписали после продажи *моей* первой компании? Все активы – на мне. Ты лишь управлял ими. С переменным успехом, надо сказать».
Его лицо побледнело. «Катя, это бред! Мы же муж и жена! Это общее!»
«Общее?» – я усмехнулась коротко и беззвучно. «Как наша кровать вчера вечером с Алисой? Это тоже было „общее“?»
Он отшатнулся, как от удара. Глаза округлились. Паника сменилась животным страхом. «Ты… ты что…»
«Я вернулась раньше, Максим. Видела все. Слышала. Очень наглядно». Я смотрела ему прямо в глаза. «Поэтому забудь про „общее“. Забудь про свои вещи. Забудь про этот дом. Ты здесь больше не жилец».
«Катя, послушай!» – он схватился за дверной косяк, его пальцы побелели. «Это… это ошибка! Она сама ко мне пристала! Я был не в себе! Прости меня! Давай все забудем! Давай начнем сначала! Я люблю только тебя!» Его голос дрожал, в нем слышались слезы. Играл он мастерски. Раньше я бы поверила.
«Начнем сначала?» – я повторила, и в моем голосе впервые прозвучала ледяная сталь. «Как ты начал сначала после Лены?»
Имя, произнесенное вслух, подействовало на него как электрошок. Он остолбенел. Все краски сбежали с его лица. «Лена?.. Катя… что ты…»
«Лена. Твоя первая жена. Умершая так внезапно и так… трагично. От скоротечной и редкой формы пневмонии. По крайней мере, так записали врачи. Очень удобно. Все списали на слабое сердце после гриппа». Я не сводила с него глаз, ловя каждую микрореакцию. Его зрачки расширились. Губа задрожала. «Ты ведь всегда говорил, как она страдала, бедняжка. Как мучилась. Как тебе было тяжело смотреть на ее мучения».
«О чем ты?!» – он попытался крикнуть, но голос сорвался в хрип. «Она болела! Это был несчастный случай!»
«Несчастный случай…» – я кивнула, делая вид, что соглашаюсь. «Да. Как и то, что я заболела несколько месяцев назад. Странная слабость. Головокружения. Анализы, которые ничего толком не показывали… пока я не настояла на углубленном обследовании. И не нашла хорошего токсиколога». Я сделала паузу, давая словам впитаться. «Очень интересные вещи он мне рассказал. О редких, медленно действующих токсинах. Которые накапливаются. Вызывают симптомы, похожие на разные болезни. И которые почти невозможно найти при стандартном вскрытии… если не искать целенаправленно. Как в случае с Леной. Никто же не искал».
Максим стоял, прислонившись к стене. Он дышал ртом, часто и поверхностно. Он больше не пытался отрицать. Страх в его глазах сменился ужасом. Чистым, первобытным ужасом.
«Ты… ты ничего не можешь доказать…» – прошептал он.
«Правда?» – спросила я мягко. И достала из кармана халата маленький диктофон. «Ты знаешь, Максим, твоя беда в том, что ты любишь поговорить. Особенно когда думаешь, что тебя никто не слышит. Помнишь, три недели назад? Я лежала с температурой после биопсии, ты думал, я сплю крепко. А я… я просто притворилась. И услышала очень интересный разговор по телефону. С кем-то, кто спрашивал тебя о „специфике предыдущего заказа“ и о том, нужен ли „аналогичный результат, но более растянутый во времени“ для меня. Твои ответы были… очень красноречивы».
Я нажала кнопку воспроизведения. Из маленького динамика полился его собственный голос, чуть приглушенный, но абсолютно узнаваемый:
*«…да, с Леной сработало идеально. Никаких подозрений. Ты же знаешь, у нее сердце было слабое – все списали. Для Кати… да, нужно медленнее. Она крепче. И анализы делает чаще. Чтобы выглядело как аутоиммунное что-то… Да, я знаю, это дороже. Деньги не проблема. Главное – чистота и никаких следов. Как в прошлый раз…»*
Я остановила запись. Тишина в подъезде была звенящей. Максим смотрел на диктофон, как кролик на удава. Его трясло.
«Жёнушка твоя, оказывается, не так проста, как ты думал, милый,» – произнесла я тихо, почти ласково. «Я не Лена. Я не стала молча болеть и умирать. Я пошла проверяться. Искала причину. И нашла… тебя».
«Катя…» – он протянул руку, но я резко отступила за дверь. «Это… это можно объяснить! Я… я не хотел! Она… Лена… она меня достала! Постоянные упреки! А ты… ты стала слишком сильной! Ты меня затмевала! Я… я испугался!»
«Испугался?» – я рассмеялась. Сухо и безрадостно. «И решил избавиться? Как от надоевшей вещи? Отравой? Ты не испугался, Максим. Ты – трус. И подлец. И убийца. Дважды».
Он рухнул на колени прямо на холодный кафель подъезда. «Пожалуйста… не губи меня… Я все верну! Все деньги! Я уеду! Навсегда! Просто… не отдавай эту запись в полицию!» – он рыдал, слюна пузырилась у него на губах. Это было отвратительно.
Я смотрела на него сверху. На этого человека, которого любила. Которому верила. Который делил с ней постель и мечты. И который хладнокровно планировал ее медленную, мучительную смерть. Как спланировал смерть своей первой жены.
«Твои деньги мне не нужны,» – сказала я четко. «Они и так мои. Все. Ты же прекрасно понимаешь, что с такими доказательствами ни один суд не оставит тебе ни копейки. Ничего. Ты вернешься туда, откуда пришел. К нищете. А может, и еще дальше».
Я достала из кармана конверт. Бросила его ему под ноги. «Это твои вещи. Паспорт. Водительские права. Запасной телефон. Без симки. И немного наличных. На первое время. Остальное… считай конфисковано. В счет морального ущерба. И компенсации за лечение, которое мне понадобится, чтобы вывести твою дрянь из организма».
Он уставился на конверт, не понимая.
«Убирайся, Максим. Прямо сейчас. И если у тебя есть хоть капля ума, ты исчезнешь. Навсегда. Потому что копии этой записи…» – я потрясла диктофоном, – «…уже не только у меня. Они у моего адвоката. У того самого токсиколога. И в одном очень надежном сейфе. Если со мной что-то случится, если ты попытаешься ко мне приблизиться, если твоя тень появится в пределах этого города – все материалы немедленно отправятся в Следственный комитет. И тогда… тогда ты узнаешь, что такое настоящая потеря. Свободы. На долгие-долгие годы».
Он поднял голову. В его мокрых от слез глазах читалась безумная надежда. «Значит… ты не отдашь запись сейчас? Ты даешь мне шанс?»
«Шанс?» – я улыбнулась. Это был страшный, безрадостный оскал. «Я даю тебе приговор, Максим. Приговор к жизни. Жизни в страхе. Жизни на чемоданах. Жизни в ожидании, что в любой момент дверь твоего нового убогого жилища выбьют, и тебя скрутят за убийство. За два убийства. Я даю тебе пытку ожиданием. Каждый день. Каждую ночь. Это твоя плата. За Лену. За меня. За все».
Я увидела, как понимание медленно, как яд, проникает в его сознание. Надежда гасла, сменяясь новым витком ужаса. Бесконечного, беспросветного.
«Убирайся,» – повторила я ледяным тоном. «Пока я не передумала и не вызову полицию прямо сейчас».
Он схватил конверт. Поднялся. Его ноги подкашивались. Он бросил на меня последний взгляд – взгляд загнанного, обреченного зверя. И поплелся к лифту. Шатаясь. Постаревший на двадцать лет за десять минут.
Я закрыла дверь. Щелкнул надежный замок. Моя крепость. Мое убежище.
Тишина квартиры снова окружила меня. Но теперь она была другой. Не пустой. Она была наполнена победой. Горькой, ядовитой, но победой. Я прошла на кухню. Поставила чайник. Достала лекарства, прописанные токсикологом. Дорогие, сложные, но эффективные. Я вылечусь. Я обязательно вылечусь.
Он думал, что имеет дело с простушкой. С очередной жертвой. Он ошибался. Он столкнулся с Тишиной. Тишиной, которая готовилась. Тишиной, которая выжидала. Тишиной, которая нанесла удар точно в цель.
И теперь его жизнь превратилась в бесконечный кошмар ожидания. А моя… моя только начиналась. С чистого листа. Очищенная огнем предательства и льдом возмездия. Я сделала глоток воды, запивая таблетку. И впервые за много месяцев почувствовала, что будущее – все еще возможно.
