Всегда думала, что самая сложная часть брака — научиться делить пространство. Но я ошибалась. Через неделю после свадьбы мой муж, Мэтт, ошарашил меня новостью, которая перевернула всё: он хотел, чтобы моя зарплата сразу же переводилась его матери. Я была в шоке, но ни в коем случае не собиралась становиться жертвой манипуляций. Сразу же начала строить план.

Мы с Мэттом встречались три года до свадьбы. Он казался мне надёжным и весёлым человеком, которому я полностью доверяла. Я — графический дизайнер, всегда была самостоятельной, сама оплачивала свои счета и копила на будущее.

Поэтому, когда через несколько дней после свадьбы мы сидели на диване и смотрели телевизор, а он внезапно сказал: «Нам нужно поговорить о финансах», я удивилась.

Он улыбался, но эта улыбка была странной — напряжённой. «Я хочу, чтобы ты переводила свою зарплату моей маме. Она научит тебя правильно распоряжаться деньгами».

Я не могла поверить своим ушам. «Что?»

«Да», — сказал он, выпрямляясь, словно собирался делать важное заявление. «У моей мамы есть система, которая работает уже много лет. Она распределит твою зарплату так: 50% — тебе, 25% — на домашние расходы и 25% — на подарки для семьи».

Моё сердце сжалось. «Ты хочешь, чтобы я отдавала всю зарплату твоей маме, а она решала, как её тратить? И при этом половина пойдёт на твои личные расходы?»

Я почувствовала, как злость накатывает волной. «Мэтт, не знаю, с кем ты решил провести жизнь, но я не позволю так с собой обращаться. Я много работала, чтобы стать независимой, и не собираюсь отказываться от этого ради контроля твоей мамы».

Я была в шоке. Мужчина, которого я знала, вдруг превратился в кого-то совершенно другого.

Эти мысли не давали мне покоя всю ночь. Как я могла не замечать в нём этого? И что вообще с его мамой, Линдой?

Утром я приняла решение: если Мэтт и Линда думали, что я покорюсь их плану — они глубоко ошибались. С лёгкой улыбкой сказала мужу: «Я подумала над твоими словами. Теперь я спокойна. Если твоя мама так уверена в своей системе, может, стоит попробовать».

За обедом я перевела свою зарплату на общий счёт и убедилась, что Мэтт увидел уведомление в телефоне. Даже написала Линде: «Привет, Линда! Я согласна с твоей системой. Скажи, чем могу помочь».

Ответ не заставил себя ждать: «Рада, что ты готова учиться, дорогая. Мы сделаем из тебя настоящую жену».

Но меня продолжало что-то тревожить. Линда часто хвалилась своей экономностью, но при этом покупала дорогие сумки, украшения и новейшую технику для кухни.

Я решила проверить. Однажды, пока Мэтт принимал душ, я заметила на его рабочем столе знакомый блокнот — такой же, в котором Линда записывала свои расходы во время одной из «уроков».

Открыв блокнот, я убедилась в своих подозрениях: она тщательно фиксировала каждую покупку — брендовые вещи, платежи по кредитным картам и, что меня поразило больше всего, деньги, которые у нас занимала на свои дорогостоящие траты.

К концу недели я была готова к следующему шагу.

Мэтт пришёл домой вместе с Линдой. Она вошла в гостиную с папкой, словно собиралась представить финансовый отчёт.

Она раскрыла папку и начала рассказывать, как разделила мои деньги. «50% идут Мэтту на личные расходы», — сказала, посмотрев на меня с ехидцей.

«Линда, — перебила я, — думаю, нам стоит кое-что обсудить».

Я достала свою папку. «Это».

Передала её Мэтту. Он листал страницы, а его лицо менялось при виде выписок по кредитным картам, уведомлений о просрочках и фотографий Линдиных роскошных покупок.

Линда побледнела, затем покраснела, её лицо стало багровым.

Воцарилась напряжённая тишина. Она вскочила с дивана, дрожащими руками. «Ты пытаешься настроить моего сына против меня!»

Мэтт смотрел на нас с изумлением и печалью.

В этот момент на её телефон пришло уведомление. Я открыла новый счёт на своё имя и перевела зарплату обратно с общего счёта. Уведомление появилось на экране Линды.

Она схватила свою папку и поспешно вышла, бормоча что-то себе под нос, а каблуки громко отдавались по полу.

Мэтт сидел, голову опустив, держась за лицо руками. «Сандра, прости меня. Я не знал…»

Он поднял глаза, полные раскаяния, и в них я увидела ту уязвимость, которую раньше не замечала. «Ты права. Я был дураком. Я исправлю всё. Обещаю».