Поздно понял свою ошибку
Варвара сидела в длинном коридоре женской консультации, теребя в руках помятый уголок листка. Результаты анализов дрожали в пальцах. В воздухе стоял тяжелый запах антисептика, сливавшийся с запахом чужих духов и дешевых курток. Женщины рядом шептались, кто-то листал телефон, кто-то просто смотрел в пол.
— Морозова Варвара Михайловна! — крикнула медсестра из-за двери.
Варвара поднялась. Ноги налились ватой. Она вошла в кабинет. Врач — полная женщина лет пятидесяти с короткой стрижкой и усталым лицом — взяла у нее папку.
— Присаживайтесь, — пробурчала она, быстро просматривая бумаги.
Варвара села, сжимая ручку сумки. Сердце билось, как сумасшедшее.
— У вас все хорошо, — безразлично произнесла врач. — Обследуйте мужа.
Эти слова прозвучали так буднично, но Варвару обожгли. Мужа? Она ожидала любых плохих новостей о себе, но не этого.
— Мужа? — переспросила она глухо.
— Да. По женской части у вас все в порядке.
—
Дома на кухне свекровь рубила капусту на борщ, словно крошила чьи-то судьбы. Лезвие ножа со звоном ударяло по доске.
— Ну что, доченька, какие новости? — не глядя, спросила Валентина Петровна.
— Все в порядке, — тихо ответила Варвара, снимая куртку.
— Ну и слава Богу, — отрезала свекровь. — А то я уж думала…
— Виталию нужно обследоваться, — выдохнула Варвара, почти шепотом.
Нож застыл в воздухе. Свекровь медленно обернулась, ее взгляд впился в Варвару.
— Что ты сказала?
— Врачи советуют обследовать Виталия.
— Чушь собачья! — воскликнула Валентина Петровна. — Мой сын здоров как бык! Это твои врачи выдумывают. Раньше бабы без всяких анализов рожали пачками!
Варвара молча прошла в спальню. На диване валялись носки мужа — один синий, другой черный. Она подняла их и положила в корзину для белья. За три года эти носки стали символом их брака: вроде бы вместе, но разные, чужие.
Вечером Виталий пришел поздно. Разулся, бросил ботинки посреди коридора и сразу плюхнулся в кресло.
— Че с лицом? — буркнул он, включая телевизор.
— Нам нужно поговорить, — тихо сказала Варвара, подходя ближе.
— Опять? О чем теперь?
Она протянула ему результаты анализов. Он мельком глянул и откинул бумаги на стол.
— И?
— Вить, тебе нужно обследоваться…
Он вскинул голову, в глазах сверкнула злость.
— Ты с ума сошла? С какой стати? Я мужик, здоров как конь!
— Пожалуйста… — попыталась Варвара.
— Хватит! — заорал он, вскочив. — Не хочешь детей — так и скажи! Не выставляй меня больным!
Из кухни донеслось тяжелое дыхание. Свекровь слушала за дверью. Варвара почувствовала, как под ногами уходит земля.
— Я хочу детей… — прошептала она.
— Тогда в чем проблема? Может, ты что-то скрываешь? Аборты были? Вот и получай теперь!
Эти слова ударили сильнее пощечины. Варвара прижала ладони к лицу.
— Как ты можешь так говорить? — прошептала она.
— А как? — рявкнул он. — Три года живем, а результата ноль!
В этот момент Валентина Петровна влетела в комнату, как буря.
— Виталик, не слушай ее! Это она виновата! Бабы всегда виноваты, когда детей нет. Работала бы больше, а не по больницам таскалась.
Варвара смотрела на мужа, но он отвернулся к окну.
— Виталь… — начала она.
— Все, отстань, — отрезал он, и в его голосе прозвучало что-то окончательное.
—
На следующий день жизнь превратилась в пытку. Свекровь придиралась ко всему: «Суп пересолила», «Пыль не вытерла», «Глажка плохая». Варвара стискивала зубы, чтобы не расплакаться.
— Может, тебе работать пойти, а не по врачам бегать? — язвительно бросила Валентина Петровна за ужином.
— Я работаю, — напомнила Варвара.
— Три дня в неделю — это не работа, а так, баловство!
Виталий жевал котлету молча. Лишь однажды поднял глаза, и в них мелькнуло что-то похожее на жалость, но тут же потухло.
—
Ночью Варвара лежала, глядя в потолок, слушая его храп. Раньше этот звук казался родным, теперь он бесил.
Утром она встала, достала старый спортивный рюкзак и начала складывать вещи. Несколько платьев, белье, косметичка.
— Ты куда это? — свекровь стояла в дверях кухни, прищурив глаза.
— К бабушке.
— Надолго?
— Не знаю.
Виталий вышел из ванной, волосы мокрые, пахло его шампунем.
— Варь, это что за цирк?
— Не цирк. Ты не хочешь обследоваться, мама твоя меня съедает заживо. Я не могу так больше.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
Он тяжело вздохнул, но ничего не сказал. Валентина Петровна фыркнула:
— Иди, иди. Может, поймешь, как тут тебе хорошо было.
—
Бабушка открыла дверь сразу, будто ждала.
— Варенька, милая! Что случилось?
— Можно я у тебя поживу немного?
— Конечно, доченька. Заходи.
Квартирка бабули Фроси была крохотной: старая кровать, стол, шкаф, маленький телевизор. Но пахло тут теплом и ванилью. Варвара сразу почувствовала себя в безопасности.
— Рассказывай, — сказала бабушка, наливая чай.
Варвара рассказала все. Бабушка слушала молча, лишь качала седой головой.
— Мужики… Гордые они. Признать, что проблема в них, для них страшнее смерти. Но ты правильно сделала, что ушла. Пусть подумает.
—
Первые дни Варвара помогала бабушке по дому, носила сумки из магазина, мыла полы, готовила пироги. Виталий звонил, но она не брала трубку. Однажды он оставил голосовое:
— Ты ведешь себя как ребенок, Варь. Вернись домой.
Она удалила сообщение, даже не дослушав до конца.
—
Через неделю бабушке стало плохо. Вызвали скорую. Варвара ехала рядом на больничной каталке, держа бабушку за руку.
— Не плачь, деточка, — шептала та. — Жизнь такая. Все будет хорошо.
В больнице Варвара познакомилась с врачом-кардиологом. Его звали Денис Игоревич Кунцев. Высокий, светловолосый, с добрыми глазами и теплыми руками.
— Не переживайте, — сказал он, посмотрев на Варвару. — С бабушкой все будет в порядке. Просто возраст.
Он улыбнулся так, что ей стало немного легче.
—
Каждый день она приходила к бабушке и все чаще встречала Дениса. Он останавливался, расспрашивал о ее жизни, о работе, о том, что любит готовить. С ним было легко. Она смотрела на его сильные руки и думала, как давно рядом не было человека, с которым спокойно.
— Варенька, этот доктор все тебя спрашивает, — лукаво сказала бабушка однажды. — Хороший он. Видно, приглянулась ты ему.
— Бабуль, что ты говоришь… Я замужем.
— Замужем ты за пустым местом.
Варвара отвернулась, чтобы бабушка не увидела слез.
—
Через несколько дней Дениса перевели в другое отделение. В последний день он подошел к Варваре.
— Я буду скучать по вам, Варя.
Она молчала.
— Вот, — он протянул визитку. — Если захочется поговорить.
— Спасибо.
— Вы… очень красивая. И очень грустная. Пусть это пройдет.
—
Бабушку выписали. Варвара вернулась к ее маленькому дому. Денис звонил. Приглашал на кофе. Она соглашалась. Сначала просто говорили. Потом он предложил проводить ее. Потом — обнял. В его объятиях было так спокойно, как не было никогда.
—
Через месяц она узнала, что беременна. Сидела в ванной с тестом в руках и плакала. От счастья и страха одновременно.
— Ты выйдешь за меня? — спросил Денис, когда она рассказала ему.
— Да, — прошептала она, и в ее голосе звучала жизнь.
—
Через год они гуляли по аллее. Денис толкал коляску, в которой сопел их сын Мишка. Варвара держала мужа под руку. Солнце светило, пахло липой и мороженым из ближайшего киоска.
Навстречу шли Виталий с матерью. Увидев Варвару, они остановились. Виталий смотрел на нее долго, с болью. Смотрел на сына, на коляску, на счастливое лицо женщины, которую когда-то не оценил.
— Пойдем, Виталик, — дернула его Валентина Петровна.
Но он не двигался. В его глазах было написано все: сожаление, обида на себя, понимание, что поздно. Поздно исправлять то, что уже разрушил сам.
А Варвара прошла мимо, гордо подняв голову, прижимаясь
к мужу, который стал для нее всем миром. Она больше не боялась жизни.
